Потерянные в веках


ЧТО ИЗВЕСТНО ОБ ОВЧАРНЫХ СОБАКАХ И МОРДАШАХ, УПОМИНАЕМЫХ П. И. БОГАТЫРЕВОМ



«Собака сделала человека человеком»,— эти слова принадлежат великому русскому ученому, академику И. П. Павлову. Действительно, человек, как первобытный, так и современный; очень многим в своей жизни обязан верному четвероногому другу. Одна из самых многочисленных групп пород собак,- с самых древних времен помогающих человеку в его повседневных заботах о хлебе насущном,— так называемые овчарные (пастушьи) собаки.

По мнению ученых-кинологов, активное использование овчарных собак началось с бронзового века, примерно в IV—III тысячелетиях до н. э., когда человек стал заниматься кочевым скотоводством. А поскольку в то время в хозяйстве человека не было лошади, а овцы были еще недостаточно домашними, то древние пастухи остро нуждались в помощниках, способных управлять стадом.

И такие помощники нашлись. Как ни странно, вышли они из рядов заклятых врагов овечьего стада. В археологических раскопках, относящихся к бронзовому веку, обнаружены черепа так называемых «бронзовых» собак. Эти черепа отличаются плоской линией лба, хорошо развитым затылочным гребнем и вытянутой узкой мордой. Есть предположения, что предком этой «бронзовой» собаки был волк одного из азиатских видов. Исследования ученого Жейтелее показали, что черепа собак бронзового века очень сходны с черепами индийских волков, распространенных в Индии и Иране.

По рассказам местных жителей, эти волки охотились стаей, окружая и загоняя добычу в удобное для ловли место. Возможно, это и есть та основа, на которой воспитывался из поколения в поколение так называемый пастушеский инстинкт у овчарок.

Историю использования овчарных собак можно условно разделить на три периода. Первый был относительно коротким. Точные хронологические рамки его
установить крайне трудно, можно лишь предположить, что началом служит одомашнивание ряда диких животных, возникновение скотоводства. В дальнейшем, с появлением в хозяйстве человека лошади, роль пастушьих собак в быту скотоводческих племен стала уменьшаться.

Второй период, на мой взгляд, связан с использованием собак для защиты и охраны скота от хищников. Для этого нужны были крупные и сильные собаки — как раз их останки и обнаружены вместе с погребальным инвентарем в могильниках скотоводов. А собака-пастух надолго исчезает из обихода большинства скотоводческих народностей.

Третий период в истории овчарных собак начался в средние века. Это обусловлено исчезновением хищников и уплотнением пастбищных территорий. Фермерам понадобилась уже не охрана стад, а выпас их на определенных пастбищных участках, находящихся в непосредственной близости от заселенных районов. В этом случае собаки, заменяя подпасков, приносили значительную экономию хозяйству. Широкое применение пастухами собак началось в XVI веке в Великобритании, где к тому времени волки совершенно исчезли. На континенте собаки-подпаски появляются почти на полтора столетия позже, все больше и больше вытесняя сопровождающую стадо караульную собаку.

В Восточной Европе и в России, где хищники сохранились и в XIX веке, пастухи держали универсальных собак, сочетающих качества подпаска со способностью защитить стадо от волков. Таких собак использовали и в охоте на крупного зверя. Вот что пишет по этому поводу В. Левшин в «Книге для охотников»: «В Померании, примыкающей к пределам бывшей Польши, где водится много волков, пастухи содержат больших и сильных собак, кои есть у нас отчасти в Малороссии под названием овчарных, а в других местах лоших собак. Сих с равною выгодою можно употреблять в травле вепрей; а как оные не столько дороги, воспитание их нетрудно, то не столько убытка, ежели они повреждены будут вепрями, нежели доги». «Собаки сии,- продолжает автор,-рослы, сильны, клокаты, большею частию черно-пегие, имеют голову продолговатую, вислые уши и длинным обвислый, с длинною псовиною (шерстью) хвост. Обыкновенно называют их овчарньтми собаками и волкодавами, а егери в Германии зауриденами, то есть вепреиными».

Наиболее емкое определение овчарной собаки с учетом особенностей российского скотоводства дано, на мои взгляд, в статье видного кинолога XIX века А. Венцеславского «Об овчарных собаках», опубликованной в . «Лесном журнале» № 48 за 1847 год: «Собака, которая по привязанности к стаду овец сопутствует ему везде в поле и тем предохраняет его от нечаянного нападения волков, извещая пастуха о приближении их своим лаем,- называется овчарною».

«...Лучшая овчарная собака,— пишет А. Венцеслав-ский,— есть та, которая росла, сильна, злобна и может состязаться с волком, задержать его, и тем дать пастуху средство к спасению стада и победе над зверем». Наиболее важные достоинства овчарной собаки, по мнению автора, заключаются «в быстроте, не уступающей быстроте борзой, силе и злобности волка, и наконец — в привязанности к стаду».

Закрепление и развитие этих качеств у овчарных собак проводилось различными способами. В Европе стремились создать «особливо прочную породу» путем скрещивания овчарок с английскими догами, «паче от кобеля дога и от овчарной суки» (В. Левшин. «Книга для охотников»).

В России улучшение породы проводилось двумя путями. Об этом подробно рассказывает А. Венцеславский: «Первый путь — блюжение волчицы с собакою (самцом), и обратно — блюжение волка с собакою (самкой)». Причем второй вариант, по мнению автора, предпочтительнее. Почему? «В обоих случаях используется доморощенный волк (самка, самец). Волчица: во-первых,^ не каждая собака, даже если она и вне опасности, подойдет к волчице; во-вторых, волчица пожирает помет, как только увидит близость детенышей к человеку. Лучше найти суку кормилицу, но ее необходимо еще и наити. Что касается использования волка, то для этого необходимо было достать волчонка, вынуть клыки и выкармливать дома. После достижения волком возраста одного года его вяжут с одной из лучших сук овчарной собаки».

В качестве примера скрещивания волков с овчарными собаками А.Венцеславский приводит судьбу одного помета, полученного от вязки волка и овчарнои собаки (суки) в поместье Быковского (Бобруйскии уезд Минской губернии). В результате вязки было получено восемь щенков, мать выкормила всех. Два щенка стали настоящими волками и ушли в лес, достигнув совершенного возраста. Два других, очень злобных, были посажены на цепь и выросли отличными дворовыми собаками. Четверо остальных щенков были пристроены у стада. Собаки привыкли и сделались верными сторожами. Они не только отгоняли волков от стада, но и при случае разрывали их в клочья. Однажды одна из цепных собак этого помета сорвалась и бросилась в стадо. Но четыре брата ее разорвали.

Кстати сказать, и волки питали такую же ненависть к своим дальним родственникам, проявляя в борьбе с ними немалую изобретательность. В литературе прошлых лет описываются случаи организованного, четко спланированного уничтожения волками собак. Так, в статье «Война волков и собак в сумерки» (см. «Лесной журнал» 1847 года) описывается методика охоты волков на собак. Специально определенный стаей волк в вечерние сумерки подбирался как можно ближе к жилью. Ловко прикидываясь больным или очень трусливым, он провоцировал собак на нападение и увлекал их в погоню. Раззадорив собак и убедившись, что они бросились за ним, «больной» волк прибавлял прыти и направлялся к тому месту, где в укрытии ждала в засаде стая. Попавшие в западню собаки немедленно уничтожались серыми хищниками.



Для большинства овчарных собак, распространенных в Европе, подобные сражения остались в далеком прошлом. И лишь на азиатской части территории нашей страны овчарки по-прежнему нередко сходятся в смертельной схватке со своими вечными врагами.

Кавказская и среднеазиатская овчарки, наши отечественные породы пастушьих собак, с древних времен активно используются для охраны и защиты от волков овечьих стад. Но в развитии этих пород человек принимал мало участия. Поэтому исторически сложившиеся типы этих пород есть скорее результат влияния различных климатических условий, методов содержания и разнообразных скрещиваний. За время своего существования они почти не изменились и существуют в настоящее время, так сказать, в первозданном виде. Чего нельзя сказать о южнорусской овчарке.

Буквально до конца сороковых годов нашего века в литературе, посвященной собакам, высказывались различные "мнения о происхождении этой породы. Некоторые исследователи считали, что южнорусская овчарка не местная, а привезена вместе с мериносами из Германии и тождественна старогерманской, старофранцузскои и староанглийской овчарке.

Однако А. Мазовер в книге «Экстерьер и породы служебных собак» (Москва, 1947 г.) доказывает, что это мнение не совсем точно. Автор книги приводит выдержку

из полного собрания законов Российской империи (XXVI том, 1830 г., СПб), где говорится, что в 1797 году из Испании выписывались овцы и вместе с ними собаки «особой породы, применявшиеся там на овчарных заводах, потому что предписывают им особую способность содержать стадо в сборе и защищать его от хищных зверей, каковую породу можно развести в Таврии». До этого времени в ряде мест юга России, судя по описаниям современников, были распространены волкообразные и борзообразные собаки, охраняющие стада.

«Необходимо заметить, что Испания является колыбелью тонкорунного производства и поставщицей племенного поголовья для всей Европы, куда оно продвигалось пасом под охраной собак,— пишет далее А. Мазовер.— Очевидно, испанские собаки в значительном количестве попадали во Францию, Германию и Англию, дав начало всем длинношерстным овчаркам». Испания к тому же является родиной большинства распространившихся газ всему свету длинношерстных пород собак. Поэтому у А. Мазовера действительно были все основания считать, что именно из Испании были вывезены предки южнорусской овчарки. Наиболее вероятным ее предком считается древняя и широко распространенная порода испанских овчарок — Гос де-Атура (в современной литературе чаще употребляется название астурийская овчарка). Гос де-Атура (см. рис. на стр. 15) обладает характерной косматой шерстью бурого или грязно-серого цвета; она достигает 50—52 см высоты в холке, имеет сравнительно широкую в лобной части голову с тупой мордой.

Южнорусская овчарка значительно отличается от своего предка, что обусловлено особенностями племенной работы с ней. Исходя из требований к овчаркам, изложенных в статье А. Венцеславского, культивирование этой породы проходило в неоднократных скрещиваниях с борзыми, характерные черты которых — большой рост, преимущественно белый окрас и некоторая легкость сложения, нехарактерные для овчарок первоначального типа,— без труда можно,найти в современном типе южнорусской овчарки.

Именно южаки, скорее всего, содержались как ов-чарные собаки в московской «звериной травле», о которой писал П. И. Богатырев. К сожалению, достоверных свидетельств пока обнаружить не удалось.

Как ни странно, более известна по литературе другая упоминаемая П. И. Богатыревым порода — мордаши, или мордашки, не дожившие, увы, до наших дней. Этих собак наравне с меделянскими* можно с полным основанием отнести к тем породам, которые считаются легендарными и составляют предмет национальной гордости целых народов. Кинологи прошлого считали, что мордаши очень древняя порода, родина которой — Англия.

Не случайно поэтому в книге Л. Буссе «Собака в главных и побочных ее породах» (Спб, 1859 г.) приведено ее английское название, которое переводится как «старая английская собака». Наиболее вероятный путь ее возникновения, по мнению Л. Буссе,— смешение бульдога с меделянской собакой. К сожалению, эта версия автором никак не обосновывается. Найти же более подробные сведения о происхождении мордашей пока не удалось.

В старых книгах мордаши характеризуются как одна из благороднейших пород охотничьих собак. Отмечается также, что о них упоминается даже в сказаниях Оссиана, легендарного воина и барда кельтов, жившего, по преданию в III веке.

На Руси мордашей знали с незапамятных времен. Один из выдающихся исследователей русской охоты,

Л. П. Сабанеев, в своей книге «Собаки охотничьи» писал: «Что мордаши были известны на Руси до нашествия монголов, не подлежит никакому сомнению. Они были, вероятно, еще более распространены во времена князей галицких и киевских».

Однако надо заметить, что широкое распространение мордашей сослужило им плохую службу. В многочисленных источниках, упоминавших об этих собаках, нет более или менее четкого, подробного их описания. Авторы говорили, что порода эта читателям хорошо известна и нет нужды ее описывать. Так что нам приходится довольствоваться лишь отдельными упоминаниями, причем весьма разноречивыми, о ее статях. Правда, в книге Л. Буссе есть рисунки с изображениями мордашки и некоторых ее разновидностей, но, судя по всему, они недостаточно точно отражают характерные черты этой породы. Тем не менее попытаемся создать хотя бы приблизительный портрет мордашки, основываясь на многочисленных упоминаниях о ней.

Итак, мордашка — это травильная (вепрейная, кровавая) охотничья собака. Причем, по утверждению В. Левшина («Всеобщее и полное домоводство»), она принадлежала к группе легких травильных собак (тяжелыми считались датские, а средними — меделянские собаки). Однако легкость эту нужно считать относительной. Судя по изображению в книге Л. Буссе, она мало уступает меделянке в росте и мощи. Л. Сабанеев отмечает у мордашей «толстомордость, выпуклость черепа, сильно развитый затылочный гребень, морщины на морде, отвислые брыли и веки, наконец, страшные низкие и звучные голоса». Он же пишет, что для этой породы характерен темный окрас морды, который устойчиво передается при размножении. Л. Буссе добавляет к этому описанию «чрезвычайно большие, свернутые в S виде трубки» уши. По аналогии с другими травильными породами, можно предположить у мордашей перекус, позволявший им «мертво» висеть на звере. Не правда ли, к этому портрету трудно применить слово «мордашка» в современном его понимании?

Гораздо больше повезло с описанием некоторых разновидностей мордашки. В частности, Л. Буссе более подробно рассказывает о мордашках с острова Куба — The Cuba Mastiff. Вероятно, они произошли от испанского бульдога и мордашки, потому что имеют большое сходство с первыми. Они больше обыкновенных бульдогов, но меньше больших мордашек, прекрасно сложены, лапы у них умеренно длинные, мускулистые и сильные. Голова широкая и плоская, лоб выпуклый, морда короткая, широкая, как бы притупленная, верхняя губа перевешивается через нижнюю так, что закрывает ее. Уши средней величины, большей частью висящие, широкие. Хвост несколько короткий, круглый и на конце загнутый кверху. Шерсть короткая, грубая и гладколежащая. Сверху цвет ее красно-бурый, а книзу делается светлее. Морда, губы и уши совершенно черные, над глазами кругловатые черные пятна. Хотя все породы мордашек характеризуются малым объемом полости черепа и, пишет Буссе, потому не обладают особенными способностями к дрессировке, однако они чрезвычайно -верны своему хозяину и мужественны, что особенно важно при их необыкновенной силе. Это делает их чрезвычайно полезными в роли сторожевых собак для охраны дворов и домов; используют их также для состязания с быками и другими животными.

Мордашка-боец,— The box-dog,— по описанию Буссе, чрезвычайно сильного телосложения. Шея, грудь и передние ноги отличаются сильными мышцами. На шее шерсть несколько длиннее против остальных частей туловища.



«Порода эта разведена, кажется, от английского бульдога и особенной породы — дворняшки. В Англии употребляют этих собак для борьбы с разными животными. Судя по некоторым мордашкам-бойцам, нужно полагать, что собаки эти способны к дрессировке так, как и легавые собаки, но все-таки мускулистая передняя часть туловища указывает на прямое их назначение — на борьбу с разными животными».

Из приведенных описаний видно, что применение мордашек было весьма разнообразным. Но их призвание — схватка с крупным зверем. Они использовались в медвежьей и вепрейной (кабаньей) охоте. Такую охоту в прошлом называли «высокой» («низкой» считалась охота на более мелкую дичь). О том, как работали эти собаки, писал В. Левшин: «Мордашки столько злы, что когда им удастся медведю впиться к ушам (самое чувствительное место у медведя), от живого зверя оторвать их невозможно; а это доставляет охотникам способ приколоть зверя рогатинами».

Случалось, что медведь страшным ударом лапы убивал мордашку или придавливал ее насмерть, но и мертвая она не разжимала челюстей, крепко держа зверя. Недаром писатель Н. Лесков в рассказе «Зверь» называет их собаками-пиявками.

Прекрасные бойцовские качества мордашей, усиленные их великолепным чутьем, обусловили чрезвычайно активное использование этих собак в племенной работе. Л. Сабанеев в книге «Собаки охотничьи» пишет по этому поводу: «Мордаши всегда у всех народов и во все времена, начиная с глубокой древности, служили соблазном для охотников, которые подмешивали их ко всем охотничьим и травильным собакам, начиная с борзой и кончая терьером. Скрещивание гончих с мордашами тем более оправдывалось, что последние вплоть до XIX столетия, когда окончательно сошли с охотничьей арены, неоспоримо обладали хорошим чутьем». Л. Сабанеев упоминает в общей сложности несколько десятков пород охотничьих собак, в создании и улучшении которых участвовали мордаши.




Судьба мордашей мало чем отличается от судьбы меделянских собак. До середины XIX века они были очень распространены в России, содержались в помещичьих, великокняжеских и даже императорских охотах. В частности, в 1773 году в императорской охоте Екатерины II их насчитывалось 12. Мордашки принимали участие в медвежьих травлях, медвежьих потехах. С запрещением травли зверей порода эта стала понемногу исчезать, пока совсем не прекратила своего существования, передав некоторые свои качества другим современным породам. Сохранилось лишь название: мордашами у нас стали называть бульдогов, практически забыв о существовании собак, любимых и ценимых нашими предками.


  • Digg
  • Del.icio.us
  • StumbleUpon
  • Reddit
  • RSS

0 коммент.:

Отправить комментарий